Особенно это справедливо для Латинской Америки, потому что кофе оттуда привозят буквально от фермера, и точка стоит там, где (ну примерно, come on) находится финка (ферма, плантация) этого самого человека по имени Медардо Гуарнизо. В сезон таких наклеек было от 12 до 15. Скажем, в папке за 2015 год я вижу 34 этикетки из 6 стран.
В 14 году мы отказались от меловых досок, и свой леттеринг я перенёс на страны: каждая получила авторскую надпись. Максим продолжал делать свои фантастические рендеры, а я — полу-рисованный стиль. Наши усилия толкали проект вперед, и мы придумывали все новые задачи для него. Вот тут можно с уверенностью сказать, что мы наконец выкинули излишнюю ответственность, и оставили… ну примерно эдакий конкурс, кто придумает вещь покруче.
К этому моменту я сделал две важные для проекта вещи. Все вышло, как я люблю — естественно. Без команды маркетологов и бронирования переговорок на 17:00, скажем так. Вообще, я не сильно верю в то, что без движущего человека, который может по-настоящему сформулировать суть проекта, можно добиться такого эффекта. Я был очень заряжен, и поэтому мне было легко писать приветливые вещи на простых носителях. Так, например, я сел и нарисовал стаканчик с белым лицом на черном фоне, который говорил «я пойду с тобой». И это, довольно спонтанно, дало целых два результата: его начали постоянно фоткать в инстаграм очарованные девушки, формируя вполне виральный эффект; а также кофейня получила маскота.
Стоит ли удивляться, что мы с Максом тут же сделали из этого постеры? Думаю, нет. Их было в общем около 5 или 6, с разными персонажами. Во-первых, стаканчик, у которого вырос лисий хвост и четыре ноги. Еще темпер с нервным расстройством (темпер это такая штука, которой трамбуется кофе в холдере, о боже, теперь надо объяснить, что такое холдер, да?). Мифическая крепость кофе (sic!), а также настолько массированный оммаж Дэвиду Линчу, насколько мы смогли унести во всей этой милоте. Всем черный вигвам, пасаны.
Для нужд кофеен дизайн рисовал я сам, обновляя его раз в сезон, или точнее — в полугодие. Среди макетов было меню настенное, настольное, ролл апы, и закрывающие стройку баннеры, и флаеры… таааак много флаеров.
Идея была следующая: белое меню для теплого времени года, черное — для холодного. Каждый раз тема менялась, и появлялись новые картинки, корректировался стиль. Вот тут, например, меню, введенное в мае 2015-го. На нем видны все основные мотивы Даблби — фотошопная аэрографика, шрифт — Scannerlicker Catorze. Где было возможно, я дописывал леттеринг.
Когда несколько лет управляешь проектом, даже очень свободным (а я до самого конца оставался арт-директором, иллюстратором и дизайнером) важно помнить, какие цели преследует бренд, но также — какие инструменты должны лежать в основе ежедневной работы. Переиспользование картинок, например. Это хороший инструмент, ведь повторение удачных мотивов укрепляет бренд. Люди любят знакомые вещи, любят вспоминать то, к чему они вернутся завтра, в среду, в конце недели — или когда снова окажутся в центре города. Вроде тех же маскотов. Это running gag, персонификация той самой кофейни, где ты встречал друзей, проводил дождливый июльский полдень, общался с бариста или вылезал на улицу через окно.
Именно поэтому с самого начала я хотел дать проекту некий backbone, хребет всего дизайна — я хотел сделать для Даблби шрифт. Каторце — шрифт, который я выбрал в 2012 году, через пару лет уже нестерпимо надоел мне, и я потихоньку начал собирать эскизы, наброски и организовал такой файл.
Тут довольно хорошо видно, что верхние надписи — posters, sketches, stuff — это еще леттеринг. Дальше буквы постепенно выравниваются, держат форму. Хотя буквы пока не совсем консистентные: много где «гуляет» жирность, наклоны… Да и вообще, этот шрифт я стал собирать после очень долгого перерыва. По сути, не только учился создавать шрифты заново, но и проверял, могу ли я в принципе сделать это. Довольно скоро оказалось, что, в целом, могу. Да, этот шрифт трудно будет использовать для чего-то более серьезного, однако он очень подходил всей стилистике Даблби, и вскоре на него была возложена довольно суровая миссия.
Кофейни открывались одна за одной. К 2015–2016 году их было 30, 40, 50 — темпы не сбавлялись. Для дизайнера это суровое испытание, потому что в таких условиях ты начинаешь сдавать один оригинал-макет, а вслед за ним десятки адаптаций.
В Санкт-Петербурге нет одного из ингредиентов — там не будет такого-то латте в меню. В ТЦ Цветной другие стандарты оформления рекламы — там будут другие плакаты. Специально для Бронной. Для Арбата. Для Поклонки… А потом — для Риги, Праги, Барселоны.
С точки зрения шрифта это все значило добавление массы спец-символов, диакритики, которой пестрит чешский, испанский, литовские языки. Финальным аккордом было открытие Даблби в Тбилиси. В свой первый «шрифт под проект» я внедрил кассу грузинских букв, про каждую из которых не знал абсолютно ничего. Однако вроде бы нигде не напутал 🙂
За время работы над проектом я успел сделать довольно много всего. Куче скиллов научился! По сути, придумал несколько техник, в которых продолжаю время от времени рисовать, создал два шрифта (чуть позже я собрал второй из цифр для меню — просто дорисовал еще две наборные кассы), сделал как минимум одно большое граффити, десятки упаковок для кофе и чая, плакаты и баннеры, вывески и лайтбоксы, кипу рекламной дребедени и тонну стаканчиков. Из этого вырос мой первый успешный инстаграм @airborne_ape, который, как можно догадаться, сильно позже дал название моей студии.
Несмотря на то, что расставание с проектом было тяжелым, и мне было очень больно видеть, как его медленно растащили на куски, сам он не исчез. Даблби продолжает удивительным образом собирать Беханс-лайки. Он до сих пор выглядит свежим для меня, хотя я довольно критично отношусь к своей работе — так что есть основания полагать, что это проект скорее вне времени.
В конце пара слов для тех, кто читает эту ностальгическую дребедень ради практических советов: не ставьте себе радужные цели. Ставьте задачи на глубинное улучшение материала проекта, если вам такой подвернется.
Загрузка...
